Податные сословия

Податны́е сосло́вия (также податные состояния) — в России XV — первой половины XIX веков группы населения (крестьяне и мещане), платившие подушную подать, подвергавшиеся телесным наказаниям, выполнявшие рекрутскую и другие натуральные повинности.

Сословия, не подлежавшие подушной подати, назывались неподатными.

Податные сословия были ограничены в свободе передвижения. Юридическая неравноправность податного сословия в основном была ликвидирована во второй половине XIX века.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Разделение земель на белые, дворцовые и черные, сохранялось до начала XVIII в. и окончательно исчезло после Указа Петра I от 1724 г. о введении подушной подати. Отныне налогом облагались все мужчины податных сословий независимо от возраста (исключая дворян и лиц духовного сословия), а ставки подушной подати для различных категорий податного сословия были неодинаковыми: так, бывшие владельческие крестьяне, включая монастырских, ставшие государственными, платили больше, чем крепостные.

Никита Кричевский, Наследие противоречий. Истоки русского экономического характера, 2016

Однако стоит принять во внимание, что ревизии были распространены не только на крестьян (как дворовых, так и частновладельческих), но и на однодворцев, посадских людей, всевозможных сельских обывателей, а также другие податные сословия. В ревизских сказках должны были учитываться лица, «возвратившиеся в податные списки», например лишившиеся санов монахи. Примечательно, что первую ревизию проводили гвардейцы Петра I, выявившие утайку помещиками миллиона крестьян, которые вскоре были выведены гениальным императором из крепостного состояния и переведены в новое сословие – государственные, казенные, лично свободные крестьяне. Самые зарвавшиеся воры-помещики были беспощадно казнены, а остальные – оштрафованы. Впоследствии ревизии по переписи населения проводили Военная и Ревизион-коллегии, но дело шло очень медленно. Последние ревизии осуществляли должностные лица губерний и уездов, помещики, старосты, казенные палаты. Чиновники, старавшиеся угодить начальству и получить его расположение, дотошно проверяли метрические книги и сопоставляли данные из них с ревизскими сказками, разыскивая при этом все утаенное.

Александр Андреев, Создай свою родословную. Как самому без больших затрат времени и средств найти своих предков и написать историю собственного рода, 2015

Из них следует, что почти половина крестьянских хозяйств Королевства Польского (49,1%) официально не имела надела. При этом во времена Княжества Варшавского безземельных хозяйств было 55,3%, полным наделом располагали только 13,5% и почти треть имели только часть надела. В Королевстве Польском (по сравнению с Княжеством) доля крестьянских хозяйств с полным наделом существенно возросла. Это объяснялось, во-первых, отсутствием определенной нормы надела, которая зависела от местных хозяйственных условий и традиций, поэтому любой крестьянский надел стал уже рассматриваться как полный, за исключением тех наделов, которые обрабатывались вручную без применения пашенной агротехники. Во-вторых, правительство Королевства Польского проводило политику, направленную на сохранение крестьянства как податного сословия и социальной базы помещичьего хозяйства. Основным средством такой политики правящие круги видели перевод крестьян на чинш, когда выполнение ими фиксированных повинностей в пользу землевладельца обусловливалось бы предоставлением крестьянам земельных наделов в определенном законом размере. Однако особых успехов такая политика не имела. Шляхта саботировала вмешательство правительства в поземельные отношения, не желая в большинстве случаев ни их государственного регулирования, ни заключения с крестьянами частных договоров об «очиншевании». Свидетельством этому стала невысокая доля крестьян-чиншовников, получивших надел на условиях земельного ценза. В 1827 г. таких крестьянских хозяйств было 46 473, или 5,8%. При этом подавляющее большинство чиншовников были держателями наделов на государственных землях.

Коллектив авторов, Польша и Россия в первой трети XIX века, 2010

Не все хорошо было и с патриотизмом. Как известно, во время царствования Александра II в Российской империи была введена всеобщая воинская повинность. 1 января 1874 года был принят закон, который заменил существовавшую больше полутора веков систему рекрутских наборов всеобщей воинской повинностью. Если раньше в армии служили только податные сословия (крестьяне, рабочие и ремесленники), то теперь долг родине отдавало всё мужское население империи с 20 лет, без различия сословий.

Дмитрий Дёгтев, 1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции, 2017

Подушная подать выступала не только сословным клеймом «податных сословий». Это был ещё и ограничитель доходов бюджета. Канули в прошлое Петровские времена, когда подушная подать давала треть всех доходов казны. Теперь она не дотягивала и до 15  %, и перспективы повышения были сомнительны. Недоимки к середине XIX  в. стали постоянным спутником подушной системы: значит, для многих налоги чрезмерны. Было ясно, что есть много тех, кто мог бы платить больше, но чтобы их отделить, надо научиться отличать богатых от бедных – и значит, уйти от подушного принципа33.

А. К. Кириллов, От подушной подати к подоходному налогу, 2017

В Османской империи, хотя и признавалось с определенными модификациями подразделение общества на четыре сословия, на практике социальное деление сводилось к двум группам – военные (аскери), которые были освобождены от налогов и податное сословие – реайа.[142] Владельцами тимаров по закону могли быть только аскери – военные, но по сути аскери определялись не профессиональной деятельностью, а тем, что представители этой части общества не платили налогов, т. е. не относились к реайе.[143] Военное сословие аскери играло в государстве ведущую роль; в него включались не только тимариоты, но воины-крестьяне, с некоторыми ограничениями кочевники, различные группы, жившие военной добычей (сохранившиеся до XVII в.), надеявшиеся получить тимары, а также кадии и улемы, дворцовые слуги, чиновники центрального аппарата, воины, получавшие жалование от государства (типа янычар, кавалерии капыкулу и др.).[144] В турецких эмиратах запада Малой Азии к аскери помимо собственно воинов также считались принадлежащим и некоторые другие категории «обладатели султанских грамот» (освобожденные от тех же налогов) – владельцы наделов, поставляющие соколов для султанской охоты, лошадники (джанбаз), юрюки, «яя мюселлем» (конные ополченцы, занимавшие промежуточное положение между сипахи-тимариотами и пешими ополченцами-крестьянами яя).[145]

С. В. Волков, Элитные группы традиционных обществ, 2017

Мы бегло обозрели главные черты социального и политического здания Московского государства в век, предшествовавший вступлению на престол дома Романовых и началу длинного, до сих пор еще не закончившегося, периода реформ. Заканчивая это сжатое изложение предмета, который трактовался уже в самых мелких деталях русскими историками, законоведами и экономистами, мы можем кратко отметить тот факт, что административная машина вся целиком была построена так, чтобы ее легко было распространить на вновь приобретенные территории. Действительно, как только какая-нибудь иностранная провинция или независимое государство, как например Казанское царство и Астраханская орда, покорялись русским оружием, правительство зачисляло его аристократию в ряды московских служилых людей, давая княжеский титул тем, кто когда-либо и раньше носил его в своем государстве, либо же был известен под именем мурзы, очень распространенным в магометанском мире. Низшие классы населения завоеванных провинций финского, татарского или славянского происхождения впредь безразлично зачислялись в податное сословие в качестве крестьян или жителей посадов, к каковому разряду считались принадлежащими даже такие большие города, как Казань. В то же время царь приказывал нескольким сотням московских служилых людей занять цитадель завоеванных городов и отмежевывал им во вновь приобретенных областях крупные поместья, большая часть которых до того находилась в руках местного дворянства. Так поступил Иван III по присоединении Новгорода и его сын Василий – по сдаче Пскова.

Максим Максимович Ковалевский, Очерки по истории политических учреждений России, 1908